Сквозь Топку - Страница 26

Минхо не был так аккуратен, как Ньют — он попросту вытряхнул содержимое своего узла прямо на ступени. Находящиеся поблизости приютели инстинктивно кинулись подбирать запрыгавшие по лестнице припасы — не пропадать же добру!

— О, да Томас у нас весельчак. Остаётся только молиться, чтобы никто из этих миляг, хрясков, не припёрся с нами познакомиться. — Минхо расправил простыню. — Неужто кто-нибудь смог бы прогуливаться здесь по такой жаре? Надеюсь, там найдутся деревья или ещё какое укрытие...

— Ну-у, не знаю, — протянул Ньют. — Может, грёбаные придурки прячутся, а потом ка-ак накинутся из засады?

Томасу хотелось поскорее покончить с теориями и начать на практике выяснять, во что они вляпались.

— Пока лично не разведаем — не узнаем. Пошли. — Он расправил свою простыню, затем накрылся ею, плотно обернул вокруг головы, оставив открытым только лицо, и стал похож на старуху в парандже. — Ну, как я вам?

— М-да, уродливей девки я в жизни не видал, — заценил Минхо. — Благодари богов, что родился чуваком.

— Благодарю.

Минхо и Ньют сделали то же самое, что и Томас, только додумались при этом удерживать свои накидки руками изнутри, защитившись, таким образом, полностью. На головах они соорудили что-то вроде козырька, чтобы и лица оставались в тени. Томас тут же «переоделся».

— Ну что, шенки, готовы? — спросил Минхо, переводя взгляд с Ньюта на Томаса.

— Вообще-то, даже горю нетерпением, — ответил Ньют.

«Горю»? Не очень-то подходящее слово в данных обстоятельствах, ну да ладно. Томас испытывал ту же потребность в немедленных действиях:

— Я тоже. Идём!

Лестница шла до самого выхода, наподобие того, как бывает в старых погребах; последние ступени горели в ярком свете солнца. Минхо помедлил, а потом одним махом преодолел их и исчез, растворившись в яростном сиянии.

— Пошёл! — выкрикнул Ньют и шлёпнул Томаса раскрытой пятернёй по спине.

В крови вскипел адреналин. С шумом выдохнув, Томас устремился за лидером. Сзади он слышал шаги и дыхание Ньюта.

Как только Томас выскочил под прямые лучи, то понял, что с тем же успехом они могли завернуться в прозрачный полиэтилен. Простыня не защищала ни от ослепляющего света, ни от жгучего жара, изливающихся с неба. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, — и струя горячего воздуха ударила ему прямо в глотку, мгновенно иссушив всё на своём пути. Он отчаянно пытался втянуть в себя хоть каплю кислорода, но в груди как будто пожар полыхал.

У Томаса не было ясного представления о реальном мире — сказывалась потеря памяти — но неужели он таков?! Не может быть.

Глаза резало от яростной белизны, он плотно зажмурился, тут же налетел на Минхо и чуть не упал, но удержался на ногах. Вдохнуть никак не удавалось. Томас присел на корточки, с головой накрывшись простынёй, и попытался успокоиться. Наконец, он задышал, коротко и неглубоко втягивая в себя воздух и тут же выталкивая его обратно. Эти первые мгновения после выхода на поверхность стали настоящей пыткой. Двое его товарищей находились не в лучшем положении — оба дышали тяжело, с хрипом.

— Ребята, вы в порядке? — наконец выдохнул Минхо.

Томас еле выдавил: «Да», а Ньют сказал:

— Похоже, мы угодили прямиком к чёрту в пекло. Всегда считал, что ты, Минхо, этим кончишь, но совсем не ожидал, что тоже окажусь здесь.

— Ну и нормалёк, — ответил вожак. — Мля, глаза болят, но, кажется, я начинаю привыкать к свету.

Томас чуть-чуть приподнял веки и посмотрел на землю у себя под ногами, всего в паре футов от лица. Пыль и песок. Несколько серо-коричневых камней. Простыня, укрывавшая его, сверкала такой ослепительной белизной, что казалось, будто она светится сама по себе. Новое слово в светотехнологиях.

— Ты от кого прячешься? — окликнул его Минхо. — Подымайся, шенк. Вокруг ни души.

Томас смутился. Товарищи могли подумать, что он сидит и трясётся от страха под своей простынёй. Так маленькие дети прячут свои слёзы под одеялом, думая, что их никто не видит. Он встал, медленно-медленно отвёл от лица накидку и осторожно выглянул наружу. Их окружала пустыня.

Перед ним, насколько хватало глаз, простиралась иссохшая, плоская, как сковородка, равнина. Нигде ни одного деревца. Ни кустика. Ни холмов, ни долин. Лишь оранжево-жёлтое море пыли и камней. Раскалённый воздух на горизонте, казалось, кипел, струящимися потоками возносясь вверх. Если там и было что-то живое, то оно уже давно превратилось в пепел и унеслось в безоблачное блеклое небо.

Везде одно и то же: выжженная пустыня. Но когда он обернулся и посмотрел назад, то обнаружил, что, оказывается, не везде. Вдалеке виднелись голые иззубренные горы, а примерно на половине пути между горами и тем местом, где сейчас стояли приютели, вырисовывались какие-то строения, похожие на кучу кое-как сваленных вместе ящиков. Должно быть, поселение, но с такого расстояния непонятно, большое оно или маленькое: горячий воздух образовывал волнующуюся завесу, за которой трудно было что-либо разглядеть.

Белое солнце слева от Томаса, судя по всему, склонялось к горизонту. Значит, там был запад, а городок и возвышающиеся за ним красно-чёрные скалы находились прямо к северу. Как раз туда им и приказано идти. Томас снова, как когда-то в Приюте, удивился своей способности угадывать направление. Словно фрагмент его прошлого восстал из пепла.

— Как думаешь, сколько до этих строений? — спросил Ньют. После длинного тёмного туннеля, где их голоса эхом отражались от гулких стен, казалось, что он говорит шёпотом.

— Что-то около ста миль? — Это был не ответ, Томас просто думал вслух. — Точно на север. Это ведь туда нам надо идти?